

В прошлом году Институтом славяноведения РАН был выпущен сборник статей «Славяне и Россия: Проблемы войны и мира на Балканах. XVIII–XXI вв». (М., 2017. 556 с.). Изданный труд был посвящен памяти выдающегося советского и российского слависта, специалиста по истории Балканского полуострова и международных отношений в Европе, академика РАН Ю.А. Писарева. Одной из характеристик книги является в ней присутствуют имена сотрудников Института славяноведения РАН. Из сюжетных линий можно выделить две. Первая связана с историей Сербии/Югославии. Вторая – временем войн, развертывавшихся на территории Балканского полуострова. В основном это первая мировая война и Сербия. Разумеется, в сборнике есть и иные тексты – от политико-общественной мысли, связанной с Балканами, до освещения роли России в сложной истории балканских земель. И небольшая справка: в сборнике представлено три десятка статей, позволяющих увидеть всю многоцветность славянского мира на его дорогах и перепутьях.
Одна из статей, а именно, «Болгарский мир Любена Каравелова и Россия» (С. 65-72) принадлежит моему перу.
Безусловно наследие болгарского великана связано с судьбой родной страны, с ее свободой и независимостью. Недаром так назывались две газеты, издаваемые Каравеловым. К настоящему времени творческое наследие, его политические взгляды изучены очень подробно, я бы сказал тщательно, в чем немалый вклад внесли и русские ученые. Но как известно, история одна, но взглядов множество. Исследование всегда имеет некий акт незавершенности.

Поэтому мною был выбран Любен Каравелов и его творчество, рождающее издавна различные суждения. И немного лирики: еще в детстве одной из моих любимых книг были «Болгары старого времени», купленная мною в букинистическом магазине. Потом был университет и опять моя дипломная работа была связана с его публицистикой. Уже работая в Институте славяноведения, имя Любена Каравелова неоднократно присутствует в моих текстах.
В моей новой студии я постарался сопоставить ушедшее и настоящее, идею славянского единства и его невозможности. Идею славянского мира Каравелова и современной Европы.
Размышляя о настоящем и будущем, я писал: «Европа объединяет в Европейском союзе и славянские страны. Но здесь тоже есть свои сложности. Вхождение в Европу – это не одномоментный акт, оно подразумевает довольно длительный процесс.
И само становление, а для некоторых государств, выживание, зависит, прежде всего, от нахождения верной пропорции национального и европейского. Этот труднейший вопрос каждое государство решает на свой манер, исходя из своей истории. Здесь следует вспомнить, что «закат» страны может отсрочить только культура в своем единстве оригинальных начал. И пробуя продолжить мысль Любена Каравелова на тему обустроенности небольших славянских стран в Европе, могу предположить, что «превращение» «славянина» в «европейца», вхождение в европейскую семью потребует много времени и больших инвестиций самого различного характера. Нужна будет напряженная и трудоемкая работа по стиранию всего отрицательного в истории, что должно быть уничтожено. На выходе должен получиться средний европеец. Будет ли он хорошим – судить трудно. Плохо одно – он средний. Иными словами он будет опять-таки той самой массой, почвой, на которой или не вырастет ничего, или история пойдет по своему кругу. Грустно?
Да. Но история может и повернуть, и по другому пути. И знание, о котором столь много писал Любен Каравелов, может стать тем «спасательным кругом», который поможет «не раствориться» в «европейском море» и не даст уничтожить историю Болгарии, да и самого болгарина, который, как я понимаю и верю, чтит свою культуру. В противном случае от нее останется музей, фольклор и пара строчек в европейской истории. Полагаю, что такая возможность и в страшном сне не приходила Любену Каравелову, певцу Болгарии» (С. 66-67).
Разумеется, была затронута и обязательная тема России. Уже признано, что «имя России – царской или советской, вплоть до современной – в сущности, не вызывало у многих зарубежных славян особых положительных эмоций, разве только в некоторые кризисные моменты их существования. Конечно, была историческая память о всём том положительном, связывающем славянство, но она была и остается лишь одним из многих факторов, определяющих тактику дня и стратегию времени» (С. 67). Причем следует подчеркнуть, что русофобства подразумевало собою, критику политического курса двух российских столиц.
Как и многие его современники Каравелов «надеялся, верил, ожидал реальной помощи от России в освобождении от турецкого ига, что, впрочем, не мешало ему и критиковать ее весьма яростно за отсутствие немедленной помощи, даже считать Россию виновницей того, что болгарский народ продолжает страдать, мучиться, быть попранным уже 500 лет османлиями. Видимо, Каравелов в царской власти видел своеобразную мертвую силу, деспотию, мучающую свой народ и не желающую поспешить с освобождением болгар» (С. 67).
В то же время великий болгарин низал такие строки: «Мы, болгары, любим русских, но еще больше любим самих себя; мы радуемся русским успехам и русскому величию, но в то же время желаем стать свободными и независимыми; только потом мы готовы защищать общеславянские интересы, но желали бы, прежде всего, защитить самих себя. Наше настоящее положение таково, что народ не может думать ни о племенном родстве, ни о славянофильстве; а если всё это так, то он (народ) готов броситься на шею всякому, который готов оказать какую-либо помощь и который пожелает облегчить его горькое существование» (перевод В. Косика с болгарского), [1]. И критикуя Россию, Каравелов вновь обращался к ней.
В 1874 г. в «Независимости» Каравелов подчеркивал, что Россия никогда не откажется от нас и никогда не позволит другим народностям попрать славянское имя.
Здесь есть о чем поразмышлять. Известно, подчеркивалось мною, что «отношения между болгарской и российской/советской столицами нельзя характеризовать как устойчиво-позитивными; были и бои между освободителями и освобожденными. Да и сейчас, в наше быстротекущее время с его потрясениями и изменениями Баланса сил трудно заниматься прогностикой» (С. 70). Тут же замечу, что сложные межгосударственные отношения автоматически не вызывают «порчи» тех же личных встреч и контактов.
В тексте подчеркивается, что всё больше «эксплуатируется» такое понятие, как «историческая политика», позволяющее трактовать ушедшее время с позиций современных политико-государственных интересов, иными словами: кто у власти, тот и «заказывает» историю.
В статье отмечено, что «всеславянская империя в форме конфедерации под скипетром самодержавной России с ее византизмом не устраивала славянскую интеллигенцию, вскормленную на идеях свободы, равенства, братства. Лозунги Великой Французской революции были гораздо привлекательней, нежели «заедающие» их жизнь призрачные идеи всеславянства, грозящие в случае их воплощения отрывом от Европы, к которой они так стремились» (С. 71). Но я не думаю, что славянские страны в Евросоюзе будут равны. Есть те, которые, как писал Джордж Орвелл, «равнее».
И наконец: хочу надеяться и верить, что «нетерпение сердца» Каравелова и дальше будет служить родной Болгарии, своему болгарскому народу.
В.И. Косик
Доктор исторических наук
Институт славяноведения
Российской академии наук
Россия, г. Москва
[1] «Ние, българете, обичаме руссите, но още повече обичаме сами себе си; ние са радваме на русските успехи и на русското величие, но в това също време желаеме да бъдем свободни и независими; най-после, ние сме готови да защищаваме общеславянските интереси, но желале би по-напред да защитиме сами себе си. Нашето днешно положение е такова, щото народът не може да мисли ни за племенно родство, ни за славянофилство; а ако е сичкото това така, то той (народът) е готов да са хвърли на шеята сякому, който му подаде каквато и да е помощ и който пожелае да облегчи неговото горчиво съществование» — цитат от статия на Любен Каравелов във вестник „Независимост“, г. III, Букурещ, 21 юли 1873 г., бр. 44, с. 346-346.